Андрей Молотков Как изучать какую-либо науку
Является ли весь предмет той или иной науки, если рассматривать её с точки зрения изучающего, хорошим или плохим, напрямую зависит от его познаний в ней. Именно изучающий должен сам определить, насколько точны её инструменты. Прежде чем обсуждать, критиковать или пытаться усовершенствовать предлагаемые ему данные, он должен самостоятельно выяснить, соответствует ли механизм действия науки тому, что она заявляет, и выполняет ли она то, для чего была предназначена.
Он должен определиться в отношении каждой из тех вещей, которым обучают в данной системе знаний, – это технология, методы, принципы действия и теория. Он должен задать себе вопросы: «Существует ли эта информация? Истинна ли она? Работает ли она? Принесёт ли она наилучшие возможные результаты за кратчайшее время?»
Есть два пути, посредством которых человек обычно признаёт те или иные вещи, и ни один из них не слишком хорош. Первый – это принятие некоторого утверждения по той причине, что некий Авторитет заявляет, что оно верно и должно быть принято; второй – когда у человека берёт верх точка зрения, преобладающая среди остальных людей.
Преобладающее мнение слишком часто служит обычным критерием проверки людей на здравость рассудка. Представьте, что кто-то вошёл бы в наполненную народом комнату и вдруг указал на потолок со словами: «Смотрите! Вон огромный трехметровый паук на потолке!». Все посмотрели бы наверх, но больше никто не увидел бы паука. В конце концов кто-нибудь сказал бы ему об этом. «Что вы, вот он», – заявил бы человек и очень бы рассердился, обнаружив, что никто не соглашается с ним. Продолжи он заявлять о своей убеждённости в существовании паука – очень скоро он окажется в лечебном учреждении.
Главный критерий здравости рассудка (в этом обществе с несколько туманной учёностью) состоит в том, соглашается ли человек со всеми остальными. Это весьма небрежный способ признания чего-то фактом, но слишком часто он является первоочередным мерилом.
А ещё есть Правило Авторитета: «Согласен ли доктор Иванов с вашим утверждением? Нет? Тогда, конечно же, это не может быть верно. Доктор Иванов – выдающийся авторитет в этой области».
Одно время человек по имени Гален имел доминирующее влияние в области медицины. Другой человек по имени Гарвей разрушил уютное положение Галена, предложив новую теорию циркуляции крови. Гален соглашался с бытовавшей среди его современников идеей о «приливах» крови. Они ничего не знали о работе сердца. Они принимали всё, чему их учили, и очень мало наблюдали сами. Гарвей работал в Королевской медицинской академии и при вивисекции животных обнаружил подлинную функцию сердца.
Ему хватило здравого смысла, чтобы какое-то время держать свои открытия в абсолютной тайне. Леонардо да Винчи каким-то образом обнаружил или предположил то же самое, но он был «безрассудным художником», и художнику никто бы не поверил. Гарвей присутствовал в числе зрителей на пьесе Шекспира, в которой драматург сделал такое же наблюдение, но и здесь представление о том, что люди искусства не приносят ничего ценного обществу, не позволило никому, кроме Гарвея, отнестись к этому заявлению как к чему-то большему, чем просто вымысел.
В конце концов Гарвей объявил о своём открытии. И сразу же в его сторону полетели дохлые кошки, гнилые фрукты и обломки кувшинов из-под вина. Он вызвал немалую суматоху в медицинских кругах и в обществе, пока наконец один врач в отчаянии не произнёс историческую фразу: «Уж лучше я буду ошибаться с Галеном, чем буду прав с Гарвеем!»
Если бы этот принцип всегда оставался единственным методом проверки фактов, то прогресс человечества сводился бы к абсолютному нулю. Но то и дело в ходе развития человечества появлялись бунтари, которых не удовлетворяло доминирование какого-либо мнения; они проверяли тот или иной факт сами, наблюдая – и признавая данные, полученные в собственных наблюдениях, – а затем проверяя снова.
Возможно, что первый человек, который сделал каменный топор, посмотрел на кусок кремня и решил, что этот неправильной формы камень можно обтесать определённым образом. Когда он обнаружил, что кремень легко обтёсывается, наверно, он бросился к своему племени и с энтузиазмом попытался научить соплеменников тому, как делать топоры желаемой формы, вместо того чтобы месяцами искать, пока случайно попадутся подходящие по форме каменные обломки. Скорее всего, его изгнали из стойбища камнями.
Если дать волю фантазии, нетрудно представить, что ему в конце концов удалось убедить какого-нибудь товарища в том, что его способ действует; эти двое связали третьего лозой и заставили его наблюдать за тем, как они высекают кремневый топор из неотёсанного камня. Наконец, убедив при помощи принудительной демонстрации человек пятнадцать-двадцать соплеменников, последователи новой технологии объявили остальному племени войну и, одержав победу, принудили племя к согласию в приказном порядке.
Оценка информации
Человек никогда не обладал большими знаниями о том, чем преимущественно заполнен его разум: об информации. Что такое информация?
Что такое оценка информации?
Все эти годы, когда психоанализ обучал своим доктринам каждое поколение врачей, использовался авторитарный метод; это можно проверить, прочитав несколько книг по этому предмету. В них обнаруживаются бесконечные «Фрейд сказал …». На самом же деле, важно не то, что «Фрейд сказал» то-то и то-то, а «Имеет ли эта информация ценность? Если имеет, то насколько она ценна?» Можно сказать, что отдельное данное является ценным настолько, насколько оно было оценено. Истинность некоторого данного может быть подтверждена в той мере, в какой его можно оценить с помощью других данных, а важность его определяется тем, сколько других данных оно проясняет. Таким образом, крупнейшим данным из всех возможных стало бы данное, проясняющее и идентифицирующее все знания, известные человеку в физической вселенной.
Тем не менее, к сожалению, такой вещи, как Первичное данное, не существует. Необходимо не одно, а два данных, так как любое данное бесполезно, если его невозможно оценить. Более того, для оценки любого конкретного данного необходимо данное подобной ему величины.
Данные становятся вашими только после того, как вы их оцените. Есть данные, принятые в силу авторитета, и есть действительно ваши данные. Когда данные приняты в силу авторитета, это значит, что кто-то их вам навязал, и в лучшем случае это нечто немногим большее, чем лёгкая аберрация. Разумеется, если вы задали вопрос человеку, который, по вашему мнению, знает своё дело, и он дал вам свой ответ, то это данное не было вам навязано. Но если вы ушли от этого человека, с той минуты веря, что такое данное существует, и не взяли на себя труд самостоятельно исследовать этот ответ, – не стали сравнивать его с тем, что вам известно, – тогда вы не завершили цикл изучения.
С технической точки зрения, основная проблема разума – это, конечно, существующая в нём энтурбуляция; однако перегруженность информацией в этом обществе идёт от навязанных образованием сведений, которые человеку никогда не позволяли проверить. По сути дела, когда вам говорят не принимать ничьи слова за абсолютную истину, вас просят сломать привычный образец поведения, навязанный вам в детстве.
Проверьте этот принцип сами и убедитесь, является он истинным или нет. И если вы обнаружите, что такая вещь существует, впоследствии вы будете спокойны; иначе же, даже сами того не осознавая, вы, вероятно, обнаружите – в самом фундаменте вашей информации и образования – неразрешённый вопрос, который сам по себе будет подрывать вашу способность усваивать или использовать на практике всё, что связано с конкретной технологией. Ваш разум не будет воспринимать предмет так легко, как должно бы быть.
Взгляд на различные науки
Причина, по которой инженерное дело и физика ушли так далеко вперёд по сравнению с другими науками, заключается в том, что они занимаются проблемами, которые очень жестоко наказывают человека, если он не смотрит внимательным образом на физическую вселенную.
Вот инженер стоит перед задачей пробурить сквозь гору туннель для железной дороги. С обеих сторон к горе подведены рельсы. Если он неверно оценил расстояния, то два входа в туннель не сойдутся на одинаковом уровне в центре. И всем и каждому будет настолько очевидно, что инженер допустил ошибку, что он тщательно старается такой ошибки не совершить. Он ведёт наблюдения за физической вселенной – не только с точки зрения того, что туннели должны сойтись вплоть до доли дюйма, но и с точки зрения того, что если он неправильно определит свойства той скальной породы, через которую идёт бурение, то туннель обрушится, – и этот инцидент сочтут весьма неудачным и прискорбным происшествием в железнодорожном деле.
Биология ближе к тому, чтобы быть наукой, чем некоторые другие дисциплины, поскольку если в области биологии кто-нибудь слишком сильно ошибётся по поводу какого-нибудь жучка, то немедленно может последовать драматичный и ужасающий результат. Допустим, на биолога возложена обязанность ввести в водохранилище планктон. Планктон – это микроскопические «бактерии», очень полезные человеку. Однако, если из-за какой-то ошибки биолог запустит в систему водоснабжения тифозную палочку, результат будет мгновенным и драматичным.
Допустим, перед биологом поставлена задача вывести такую культуру дрожжей, которая при добавлении её в тесто для белого хлеба придаёт ему окраску чёрного хлеба. Этот человек стоит перед необходимостью создать дрожжи, которые не только ведут себя как дрожжи, но и являются красителем. Он вынужден иметь дело с практическим аспектом этой задачи, поскольку после того, как он объявит о достижении успеха, его ждёт «проверка дрожжевых качеств»: можно ли этот хлеб есть? И проверка на черноту хлеба: действительно ли хлеб чёрный? Такую проверку легко может проделать любой, и кто угодно очень быстро увидит, добился ли этот биолог успеха или потерпел неудачу.
Политику называют наукой. В области политики существуют естественные законы. Их можно было бы сформулировать, если бы кто-нибудь действительно применил научные принципы в политических исследованиях.
Например, является неизбежным фактом, что если обрезать все линии коммуникации между Соединёнными Штатами и Россией, то Россия и Соединённые Штаты станут всё меньше и меньше понимать друг друга. Если затем демонстрировать каждому, как отличаются друг от друга американский образ жизни и русский образ жизни, – демонстрировать это день за днём, год за годом, – то не останется другой альтернативы, кроме разрыва отношений. Если категорически заявлять, что Россия и Соединённые Штаты расходятся по поводу любой, самой незначительной политической теории или поведения людей или стран, – дело практически сделано. Обе страны впадут в тон гнева, и внезапно вспыхнет война.
Соединённые Штаты – это страна, обладающая величайшими сетями коммуникаций на Земле, страна с невообразимым производственным потенциалом. В её пределах работают лучшие рекламные агенты в мире. Но вместо того, чтобы продать Европе идею, она даёт ей пулеметы, самолеты и танки на случай, если Россия начнёт вторжение. Чем больше угроз выдвигается против страны, находящейся в тоне России, тем опаснее станет эта страна. Когда у людей спрашивают, что бы они сделали в отношении этого важнейшего вопроса, они пожимают плечами и отвечают что-то вроде «политикам лучше знать». Они увиливают и ищут рациональное объяснение, говоря, что, в конце концов, существует американский образ жизни, и его нужно защищать.
Что такое американский образ жизни? Этот вопрос заставит задуматься почти любого американца. Что же это такое, американский образ жизни, и чем он отличается от человеческого образа жизни? В нём была сделана попытка соединить вместе экономическую свободу человека, свободу слова и свободу личности, а затем обозначить это как строго Американский образ жизни – почему же не назвать это Человеческим образом жизни?
В сфере гуманитарных дисциплин Наука была полностью пущена на самотёк. Здесь следовали авторитарным принципам, не задавая вопросов. Любой человек, который принимает знание, не подвергая его сомнению и не оценивая его самостоятельно, демонстрирует, что он находится в апатии по отношению к этой области знаний. Это показывает, что сегодня люди в Соединённых Штатах, видимо, находятся в низком состоянии апатии по отношению к политике, поскольку безоговорочно принимают всё, что происходит.
Фундаментальные основы
Если человек пытается строить профессиональные планы или планы на жизнь, основываясь на информации, которую он сам никогда не оценивал, то у него нет никаких шансов на успех.
Фундаментальные основы очень и очень важны, но, прежде всего, для того, чтобы быть абсолютно уверенным в основах, человек должен научиться думать. Научиться думать не очень трудно. Достаточно просто сравнивать конкретные данные с физической вселенной в том виде, в каком она известна и наблюдаема.
Авторитаризм лишь ненамного лучше гипноза. К обучению принуждают под угрозой какого-нибудь наказания. Изучающий набит информацией, не оцененной им самим, подобно тому, как таксидермист набивает чучело змеи. Такой изучающий будет хорошо информирован и хорошо образован в соответствии с текущими стандартами, но, к сожалению, он не достигнет больших успехов в выбранной им профессии.
Не совершайте ошибку, критикуя что-либо исходя из того, совпадает это или не совпадает с мнением кого-то другого. Существенно только то, совпадает ли это с вашим собственным мнением. Согласуется ли это с тем, что думаете вы сами?
Почти каждый каким-либо образом наблюдал физическую вселенную. Никто не видел всего, что можно увидеть в отношении того или иного организма, к примеру, но нет сомнений, что не существует недостатка в организмах, доступных для дальнейшего изучения. Нет никаких серьёзных причин, чтобы принять мнение профессора Кляксы из Разгромского университета, который в 1933 году сказал, что шизофреники – они и есть шизофреники, что сделало их шизофрениками навечно.
Если вас интересуют проявления умопомешательства, то практически в любой части мира у вас есть любые формы умопомешательства, которые вы могли бы надеяться увидеть за свою жизнь. Изучите особенности людей вокруг вас и представьте, на что они были бы похожи, если эти их маленькие особенности увеличить раз в сто. Возможно, вы обнаружите, что составив список всех наблюдаемых особенностей людей, вы получите полный список всех умопомешательств в мире. Этот список мог бы быть гораздо точнее, чем тот, что предложен Крепелином и используется сегодня в Соединённых Штатах.
Если здравый рассудок – это рациональность, а умопомешательство – это нерациональность, и если вы представите, насколько нерациональными были бы люди, если некоторые их навязчивые идеи увеличить в сотню раз, вы вполне можете стать обладателем гораздо более точного и законченного списка умопомешательств и их проявлений, чем тот, что существует на данный момент.
Итак, единственный совет, который я могу дать изучающему, – изучать любой предмет ради него самого и использовать его в точности, как он описан, – а затем составить своё собственное мнение. Изучайте предмет, руководствуясь целью прийти к собственным заключениям о том, насколько правильны и работоспособны усвоенные принципы. Сравнивайте изученное с тем, что вам известно о мире. Ищите причины того или иного явления и стройте предположения о том, каким образом и в каком направлении это явление будет развиваться. Не позволяйте Авторитету любого отдельного человека или научной школы заранее формировать незыблемые выводы в вашей области знаний. Только руководствуясь этими принципами образования, вы можете стать подлинно образованным человеком.
Современные методы обучения
Загрузка...